О том, что очень скоро два сверхсекретных агента поставят на уши едва ли не все разведки мира, знают пока лишь немногие. Еще пару дней назад я явно не относилась к их числу, поскольку (заявляю ответственно!) никогда не прикасалась к каким бы то ни было шпионским тайнам, и вдруг — на тебе, оказалась почти завербованной. Во всяком случае мне про двух сверхсекретных агентов уже кое-что известно. Например, то, что один из них американец, точнее — американка, а фамилия второго Калошин, и живет он среди нас, здесь, в Москве…
Если честно, менее всего ожидала оказаться втянутой в эту историю, отправляясь на встречу с писателем Николаем Дежневым. Говорить с ним собиралась совсем о другом — о его первом романе «В концертном исполнении», который в свое время (три с лишним года) назад прочитала на одном дыхании и который, между прочим, никак ко мне не вернется: ходит по рукам среди друзей-знакомых. Книжку вконец затрепали, но как откажешь, если сама когда-то делилась на страницах газеты впечатлениями о романе и прекрасно знаю: его давно уже смели с прилавков.
Вообще-то и этого .обстоятельства было бы достаточно для встречи с автором. Но повод оказался повесомее: недавно узнала, что роман «В концертном исполнении» — абсолютный чемпион среди книг современных русских писателей по числу заключенных с зарубежными издательствами контрактов. Он сейчас переводится и готовится к выходу в десяти странах, из них в пяти книга появится уже в этом году. Вот об этом и прошу рассказать Николая Дежнева.
— Роман вот-вот выйдет в Германии, следом, надеюсь, в Норвегии, на подходе книга в США, скоро появятся также переводы на французский и итальянский. Я очень благодарен за помощь литературному агентству «Фонтанка», которое активно работает по всему миру. Как видите, год нашего сотрудничества оказался чрезвычайно плодотворным.
— Действительно, впечатляет. Хотя, если спросить Екатерину Панченко и Наталью Санину, ваших литературных агентов, интерес к роману «В концертном исполнении» за рубежом вызван далеко не в первую очередь их стараниями, они считают это прежде всего заслугой самой книги, ведь издательства не купят то, что не смогут хорошо продать.
— Ладно, будем считать, каждый из нас внес свою лепту. И все-таки повторю: грамотная работа литературного агента чрезвычайно важна, ведь за рубежом почти не знают современных русских авторов, у многих, даже довольно образованных людей, представления о русской литературе не простираются далее Булгакова, в лучшем случае вспомнят еще Платонова, а уж рядовой читатель назовет разве что Чехова или Гоголя… Кстати, это характерно не только для Запада, попросите наших соотечественников перечислить современных итальянских, французских или норвежских писателей — картина та же.
— Я как раз собиралась спросить вас об этом. Как это получается, что роман «В концертном исполнении» готовится к выходу в десятке стран, а дома писателя Николая Дежнева знают, в общем-то, мало? И почему книгу его нигде нельзя купить?
— Вот вы отчасти сами и ответили на вопрос. Нет книги! Я очень признателен издательству «Вагриус», где в меня поверили и приняли роман абсолютно никому не известного автора. Тогда друг за другом вышли два издания, оба небольшим тиражом — капля в море. Но мало книгу издать, ее еще надо, что называется, раскрутить. Если честно, нет никакой уверенности в том, что тираж не лежит где-то мертвым грузом. Если получится еще раз издать дома роман «В концертном исполнении», надеюсь, удастся более грамотно подойти к вопросам распространения книги, и тогда, возможно, меня не будут спрашивать, почему ее невозможно купить.
— А есть такие планы?
— Пока не истек пятилетний срок, в течение которого действительны права «Вагриуса» на мой роман, я не могу сам решать вопрос о русском издании, а дальше — посмотрим. Но в «Вагриусе» нынешней весной у меня выйдет новый роман.
— Он как-то связан с предыдущим?
— Абсолютно не связан. Более того, я его написал совершенно неожиданно для самого себя.
— То есть как — неожиданно?
— Очень просто. Я работал над романом «Игра в слова», который меня совершенно замучил. И когда понял, что устал от своих героев, что мне категорически необходима какая-то передышка, отложил рукопись в сторону и… засел за другой роман. А поскольку мне надо было отвлечься, перевести дух, я придумал очень смешную историю, из которой и получилась эта книга. Мне было очень легко и весело ее писать. Надеюсь, так же легко и весело она будет читаться. Хотя называется книга сложно: сначала собственно заглавие «Русский синдром», затем подзаголовок «Одиссея шпиона Калошина», а подо всем этим еще один подзаголовок — «Спец-служебный роман».
— Это что же, детектив?
— Не знаю, возможно. Для меня это роман-сатира и в то же время роман о любви, хотя всевозможных невероятных событий в книге хватает, так что скучно не покажется.
— Вряд ли стоит просить автора рассказывать о своей книге, и все-таки, что такое «русский синдром»?
— Наверное, это диагноз того состояния, в котором сегодня находится наше общество. Мы больны, и эту болезнь я называю в книге «русским синдромом». Болезнь, кстати, заразная, недаром к концу романа за героями — а это агенты российской и американской спецслужб — начинают охотиться разведки других стран, и из всего этого получается очень забавная история. Там даже действуют ныне здравствующие президенты, к которым, должен сказать, я отнесся достаточно дружелюбно. События романа происходят не только в России, и это тоже мне было интересно, потому что я писал о местах, хорошо мне известных: я ходил по этим же брюссельским улицам, ждал встречи в этом же ресторане «Ватерлоо», как и мои герои, заходил на посадку над Осло, был на Шпицбергене…
— А вы сами часом не работали шпионом?
— Хороший вопрос. Нет, не довелось. В течение многих лет я был, что называется, международным чиновником, отсюда и мои многочисленные поездки.
— «Международный чиновник» — так называется ваша первая повесть, и написали вы ее, насколько мне известно, в довольно зрелом возрасте. Карьера писателя — неожиданный поворот в вашей судьбе?
— И да, и нет. Так получилось, что всю жизнь занимался другим делом, хотя странным образом всегда знал, что буду писать. Закончил МИФИ, потом два года проработал в одном закрытом институте. Может быть, и остался бы в науке, да случился конфликт с руководителем отдела, с позицией которого не мог согласиться. После этого одному из нас надо было уходить, и ушел, понятно, я. Близкий друг пригласил меня в Комитет по изобретениям. Работая там, задумал поступать в Академию внешней торговли, где готовили кадры для ООН, добился своего. Вот так началась моя работа международного чиновника, и в большой степени она была связана с тем, что сегодня называют инновациями.
— Последние годы вы работали в Миннауки, причем успешно, по мнению многих коллег, и вдруг оставили службу, да еще когда предстояла заманчивая зарубежная командировка. Отныне — только работа над рукописями?
— Я ушел не только потому, что собирался целиком сосредоточиться на своих книгах, просто счел, что работа, которую выполнял, к сожалению, утратила смысл. К тому же, если я всю жизнь стремился писать, но не мог всецело посвятить себя этому занятию, пора, наверное, принять решение в пользу письменного стола. Это не означает, что я от него никогда не отойду. Вот сейчас, например, с огромным интересом поработал бы некоторое время с какой-либо аналитической группой, которая занимается избирательными технологиями. Мне кажется, мои знания и опыт вполне могли бы там пригодиться, я же накопил бы впечатления для своего нового романа.
— Неужели о политике?
— Нет, это будет опять-таки роман о любви. Но судьба распорядится жизнью одного из героев так, что он пройдет путь до самой вершины политического Олимпа. Я хотел бы посмотреть изнутри, как это делается…
— Надеюсь, вам это удастся. А как с романом «Игра в слова», удалось к нему вернуться?
— Работа закончена. Вот подожду еще немного, потом расставлю запятые и отдам рукопись в издательство.
— Выходит, будем ждать встречи с новыми книгами писателя Дежнева. Кстати, это ненастоящая ваша фамилия, не так ли?
— Точно. На самом деле я Попов, но мои однофамильцы настолько истоптали литературное поле, что еще одного Попова оно не выдержит. Когда выбирал псевдоним, взглянул на карту мира, и первое, что бросилось в глаза, — мыс Дежнева. Подумал: почему бы и нет? Если это имя запомнится читателю, значит, я не зря рассматривал карту…
Беседу вела Виола ЕГИКОВА.
Фото Александра ВОЛОДИНА.