Н.Дежнев
Ошибка Моны Лизы
По мотивам романа «Асцендент Картавина».
Действующие лица:
Картавин Станислав, школьное прозвище Стенли
Хлебникова Елизавета, в девичестве Монахова, школьное прозвище Мона.
Хлебников Игорь Леонидович, писатель, школьное прозвище Батон.
Любезнов Павел Савельевич, сосед Картавина по дому.
Клава, продавщица винного отдела магазина
Грабович Михаил Михайлович, профессор.
Грабович Изольда Анатольевна, жена профессора.
Артем, сын Картавина, юноша лет пятнадцати.
Время действия – московское, наши дни.
I.
Действие 1.
Гостиная коттеджа известного писателя Хлебникова. Жена писателя Елизавета сидит отчужденно в кресле, звучит тихая музыка. Игорь Леонидович расхаживает по большой, со вкусом обставленной комнате с кожаным диваном и внушительных размеров журнальным столом, на котором стоят бутылки с разными этикетками. Создается впечатление, что они о чем-то говорили, но разговор, как если бы от усталости обоих, сам собой прервался.
Хлебников: — Жаль, что мы никак не можем понять друг друга!
Лиза: Говори, пожалуйста, за себя!
Хлебников: Завела свою шарманку! Будто я исписался, поставил производство романов на поток. Не хочешь, не читай, а есть, как ты знаешь, масса людей, кто с замиранием сердца ждет выхода следующей моей книги. Ты называешь их чернушными, но тут уж миль пардон мадам, такова потребность почтенной публики, каков народ, любимая, такие и песни! На полученные за мои труды денежки, кстати, мы живем, содержим этот дом, квартиру в центре, разъезжаем по свету, покупая тебе тряпки…
Лиза: Я что, когда нибудь тебя об этом просила?
Хлебников: Нет, но ни разу ни от чего и не отказалась!
Лиза: Но послушай!.. Ты же умный человек, Хлебников, и должен понимать…
Хлебников: Хлебников?.. Последнее время ты взяла моду звать меня по фамилии, не к добру это, ох, не к добру!..
Лиза: Ну хочешь, буду звать тебя, как в школе, Батоном… Не о том я, понимаешь, не о том! Неужели не чувствуешь, что выливаемая на головы читателей грязь откладывается осадком в наших душах? Твоей и моей. Писатель то и есть, что он пишет, не получается извозившись в грязи, предстать перед миром в белых одеждах…
Хлебников: Сколько мы с тобой женаты? Скоро двадцать лет? Они обогатили образность твоего языка… ( машет рукой ) Лирика все это, Мона, сладкие слюни! Жаль, что ты заговорила об этом именно сегодня…
Лиза: А что сегодня такого особенного? Или ООН объявила день отказа от лжи, в таком случае мое поведение в полной мере соответствует их благородному, но никчемному посылу. Сам знаешь, ложь смазывает шестеренки человеческих отношений и наш с тобой пример прекрасно эту мысль иллюстрирует…
Хлебников ( отмахивается) : Оставь, все это игра в слова, мы оба от нее устали!.. Помнишь, с полгода назад вдруг позвонил этот… Картавин? Совсем, кстати, не изменился, нес какую-то пургу. Впрочем, что с него взять, всегда был не от мира сего. Ты еще тогда заметила, хорошо бы я написал роман о нашей юности…
Лиза (смотрит на него выжидательно ): Ну, и?..
Хлебников: …и я понял, что тот вечер на дне рождения какой-то нашей одноклассницы, когда Стенли сделал свое предсказание, ты не забыла! Мы никогда с тобой об этом не говорили, но мне, порой, казалось… Нет, не то, чтобы ты жалела о своем выборе, а как бы все еще сомневаешься… ( берет со столика и протягивает Лизе рукопись ). Эту вещь я написал специально для тебя, надеюсь, она даст тебе представление о том, какой могла бы стать твоя жизнь, если бы… (усмехается). Что ходить вокруг да около: если бы из нас двоих ты выбрала его!
Сцена погружается в полутьму, Лиза просматривает рукопись в свете настольной лампы. По стене за ее спиной под звуки флейты бегут строки текста романа Хлебникова. Поднимает голову, повторяет вслух прочитанное: Удивительным и необыкновенным был тот майский вечер…
Действие 2
Скромное обиталище холостяка, на столе старый компьютер, на стене приколотые к обоям, характерной формы распечатки гороскопов. В комнате двое: Картавин, худой мужчина второй половины средних лет, и некто Любезнов, человек поживший, но полный бьющей фонтаном энергии.
Картавин ( задумчиво ): Удивительным и необыкновенным был тот майский вечер…
Любезнов ( отвлекаясь от рассматривания гороскопа ): Ни черта не понимаю! Напиши, что думаешь о моем знакомом словами, в конце концов он платит тебе деньги! ( отбрасывает от себя бумагу ) Не могу разобрать, шарлатан ты или человек божий, каких раньше называли юродивыми. Готов поставить миллион против пуговицы от кальсон, что у тебя случаются видения…
Картавин (выплывая из своих мыслей ): А?.. Бывает!.. Что поделать, богатое воображение….
Любезнов: Вроде бы чушь собачья, а с другой стороны ты тогда сыну помог, предупредил о возможных неприятностях. ( хихикает ). Налоговая пришла, а он к их визиту готов! ( оглядывает с сомнением убогую обстановку комнаты ). А ведь мог бы жить как человек, обзавестись состоятельной клиентурой! В лихие времена всегда возникает спрос на разного рода предсказателей. Я, кстати, мог бы тебе в этом деле поспособствовать…
Картавин ( пожимая плечами ): Спасибо… только искусство познания судьбы нельзя превращать в профанацию, а уж тем более ставить на поток. Составляя гороскоп, астролог не занимается гаданием, как на кофейной гуще, а пытается разобрать, что ему хотят сказать высшие силы на их образном языке…
Любезнов: Тогда то же самое относится, извини за выражение, и к хиромантии!..
Картавин: В какой-то мере это правда. С каждым из нас они говорят на понятном нам языке, единственно языки эти в суете эволюции мы утратили, а астрология с опытным переводчиком способна человеку нечто осмысленное сказать. И вообще, прежде чем говорить на темы судьбы, надо очень хорошо подумать… ( колеблется, но продолжает ). У меня был случай в этом убедиться! Однажды по молодости не сдержался и это изменило всю мою жизнь.
Любимов: Ну, ты же понимаешь, я говорю тебе все это из лучших побуждений. Человек ты не старый и голова, вроде бы, на плечах, а живешь, как отшельник или медведь в берлоге, а мог бы очень неплохо зарабатывать. Профессор, кстати, придерживается такого же мнения…
Картавин: Кто?
Любезнов: Да, Грабович, с которым ты встречаешься у меня за преферансом! ( машет рукой ). Знаю, знаю, ты его недолюбливаешь…
Картавин: Ну, не то, чтобы… а, вообще говоря, да, вы правы! Что он, что жена его, — сталкиваемся иногда нос к носу на улице — люди спесивые, никогда не здороваются. Я сначала кланялся, а потом и сам перестал, не охота метать бисер…
По краю сцены, как если бы Картавин видит их умственным взглядом, шествуют под ручку Грабовичи. Картавин трет глаза, отгоняя видение.
Любезнов ( хохотнув ): Зато полезные! Не помню случая, когда бы мы с тобой остались в накладе. Профессор, а играет по студенчески, короля с маленькой держит за взятку, вистовать против него одно удовольствие. А Изольда?.. ( жует в задумчивости губами ). Она соответствует своему имени: изо льда. Бывшая актриса, весьма высокого о себе мнения. Сам знаешь, не так важно что человек из себя представляет, важно как он себя подает! Это великое, скажу тебе, искусство. Вспомни Шекспира: весь мир театр…
Картавин: Да, знаю, только я так не умею.
Любезнов ( с усмешкой ): Мог бы об этом не говорить…
Картавин: ( чувствуя себя неудобно ): Вы уж извините, Павел Савельевич, если у вас ко мне все…
Любезнов: Прогоняешь? Впрочем, я ведь действительно зашел по делу. Сделай одолжение, все, что разглядел в гороскопе моего приятеля, положи на бумагу, а то я половину уже забыл.
Картавин: Ну что вы, Павел Савельевич, как я могу вас прогонять, просто… видите ли, ко мне должна зайти женщина…
Любезнов: Ах вот как! Дело нужное, не знал, что ты ходок.
Картавин: Какое там, да и не женщина, а как бы старая знакомая, хотя до последнего времени я о ее существовании не подозревал.
Любезнов: Ну, ты меня совсем запутал: женщина – не женщина, знакомая, но раньше не встречались…
Картавин: Продавщица из винного отдела, покупал у нее бутылку водки, а она вдруг возьми да скажи, что помнит меня с малолетства, бегал в институт, а она пошла в пятый класс. Слово за слово, вы Пал Савелич, человек тонкий, понимаете, в жизни есть ситуации, когда женщину нельзя обидеть, а лучше бы пожалеть…
Любезнов: Первая, детская любовь… знаю я, какая ей нужна жалость! Весь ты тут, Картавин, в этих словах с потрохами, блаженный какой-то, анахорет районного масштаба. Тебя в музее надо выставлять, как образчик гнилой российской интеллигенции… ( дергает шеей) Это надо же так выразиться: нельзя обидеть!
Сталкивается с Клавой в дверях. Награждает Картавина многозначительным взглядом. Клава принесла выпивку и закуску.
Действие 3
Клава и Картавин сидят за накрытым столом, чувствуется, что успели выпить.
Клава: Я как тебя увидела, сразу сердце захолонуло, думаю, кончилась моя невезуха.
Картавин: Интересно устроена жизнь…
Клава: Все это время одного тебя и любила, единственный ты свет в моем окне.
Картавин: Чего только люди от одиночества себе ни придумают…
Клава: С мужем алкоголиком пять лет промучилась пока ни разошлась.
Картавин: Представляешь, оказывается одна единственная оплошность может испоганить человеку всю жизнь…
Клава: Дочка – мочалка, ни в грош меня не ставит, а я, можно сказать, жизнь на нее положила.
Картавин: С возрастом человек начинает больше понимать и реже открывать рот, потому что знает последствия сказанного…
Клава: Я мужу-то, будь он неладен, и говорю: будешь щелкать клювом, сядешь года на три, только тогда он и отвязался.
Картавин: А в молодости кажется, что человека можно в чем-то убедить, смешно правда?
Клава ( оглядывая комнату ): Бедненько ты живешь, но мы это исправим, обставимся, все будет не хуже, чем у людей. Есть возможность взять левый товар без накладных, местного разлива…
Берется по мужски за полупустую бутылку и разливает водку по рюмкам. Поднимает свою.
Клава: Пить будем из хрусталя, семгой закусывать. Приодену тебя, пальтецо, там, спроворим костюмчик, подыщу тебе хорошее место, может даже управдома или как он там теперь называется. ( чокается с Картавиным, пьют ). Ты вообще чем зарабатываешь?..
Картавин: Я?.. Да так… астрологией, рассказываю людям об их жизни правду.
Клава: Во как? Моя сменщица ходила к гадалке, так та ей такого наговорила, уши вянут! А правда… думаешь, она кому-то нужна?
Картавин в задумчивости возит вилкой по тарелке.
Картавин: Хочешь, расскажу тебе одну историю, о которой никогда никому не говорил? Хотел бы ее забыть, только не получается. ( продолжает, не дожидаясь согласия ). Я ведь еще в школе увлекся астрологией, сейчас смешно говорить, а тогда умение читать в судьбах людей порождало чувство исключительности. Молод был, глуп, да и как астролог в самом начале пути, но уже мнил себя мастером…
Клава: Ты говори, говори, я слушаю, только метнусь в душ и обратно ( уходит ).
Картавин (не замечая ее отсутствие, как если бы разговаривает сам с собой ): Странный какой-то выдался вечер, все и без алкоголя были на взводе, а тут еще и порядком набрались. Справляли день рождение одноклассницы, много времени прошло, имени не помню. А я, будто кто за язык тянул, возьми и во всеуслышание скажи, что по гороскопу Батон будет писателем. Вроде как в шутку, у него по литературе всегда были тройки, хотел произвести впечатление…
Встает из-за стола, подходит к окну и, как если бы в воображении, видит Хлебникова.
Хлебников: Что, Стенли, умолк, скажи на кого впечатление-то. Не хочешь? Тогда скажу я: на Лизу! Ты ведь тоже был по уши в нее влюблен…
Картавин: Думаешь, мое предсказание повлияло на твою судьбу?
Хлебников: Юлишь, старик, плевать ты хотел на мою судьбу, тебя интересует повлияло ли оно на выбор Моны! Все никак не можешь пережить, что она предпочла меня! (исчезает).
Появляется завернутая в банное полотенце Клава.
Клава: Заждался?.. (распахивает полотенце.) Вот я какая!
Действие 3
Та же комната, Картавин сидит перед стареньким компьютером. Звонок в дверь. Стенли удивлен, он никого не ждет. В комнату с непринужденным видом входит Грабовская, оглядывается.
Грабовская: Любезнов говорил, к вам все обращаются Стенли? (оценивающе ) Что ж, имя вам подходит! Меня зовут Изольда Анатольевна, для вас просто Изольда. (расстегивает на груди пуговку кофточки, усаживается в кресло, закуривает. Игриво): Муж уехал в командировку…
Картавин растеряно переминается с ноги на ногу, ситуация столь необычна, а намерения женщины столь очевидны, что он не знает как себя вести.
Грабовская: Впрочем, муж нам не помеха! Я немного волнуюсь, вы же понимаете. Не предложите чего нибудь выпить?..
Картавин наливает ей водки.
Грабовская: Наш общий знакомый рассказывал о вас много хорошего, поэтому я и обращаюсь к вам с просьбой. Мне надо, чтобы вы составили гороскоп одного человека… гороскоп смерти!
Картавин: Я, вообще-то, такими делами не занимаюсь…
Грабовская: Это особый случай, мне не к кому больше обратиться. ( выкладывает на стол пятитысячную купюру и бумажку) Здесь установочные данные…
Картавин: Но…
Грабовская: Речь действительно идет о жизни и смерти, мне не до шуток.
Стенли неохотно соглашается, заводит информацию в компьютер.
Картавин (восклицает): Я знаю этот человека, его имя Хлебников, так?
Грабовская ( кивает ): С недавних пор я тоже увлеклась астрологией и хотела проверить то, что вычитала в его гороскопе. По моим расчетам Игоря в ближайшее время ждет смерть, причем смерть насильственная! Вы можете подтвердить то, что сказали мне о его судьбе звезды?
Картавин мнется, но скрыть, что вывод Изольды верен, не может.
Грабовская ( пьет водку ): Мне надо рассказать вам одну историю. Мы с Хлебниковым давно знакомы и если раньше он мне импонировал, то постепенно я начала все больше и больше его ненавидеть. Не знаю, читали ль вы что-то из его писанины, по моему мнению своей чернухой он уродует психику людей, опускает их ниже сточной канавы. Кроме того, он обидел меня как женщину, а такие вещи не прощают! ( закуривает ) Встречаясь с ним – Хлебников с женой к нам периодически захаживают – я все больше убеждаюсь, что он подлец. Достаточно того, что он рассказывает про вас всякие гадости, о том какой вы неудачник, как отбил у вас Лизу и все в таких гнусных выражениях, что я краснею. Упомянул, и не раз, о сделанном вами предсказании, которое в полной мере сбылось…
Картавин: Но почему вы все это мне рассказываете?..
Грабовская: Потому, Стенли, что именно вы выпустили джина из бутылки, создали своими руками извращающего все, к чему прикоснется, монстра… извольте избавить от него мир! (достает из сумочки и кладет на стол пистолет, резиновые перчатки и листок бумаги). Это план местности, на нем показано как пройти от железнодорожной станции к коттеджу Хлебникова в дачном поселке. Сегодня после девяти он будет один. Дом крайний к лесу, никто не услышит. (расстегивает пуговки на кофточке). Ну а ответственность за содеянное готова с вами разделить!
Картавин: Послушайте, вы с ума сошли! С какой радости я стану убивать человека…
Грабовская: Человека?.. Вы сказали, человека? Гнусную тварь, мразь, которую следует раздавить!
Грабовская встает и уходит. Картавин бросает все ею принесенное в корзину для бумаг и тут же в комнату входит его сын Артем.
Артем: Что за фимина покинула только что твою берлогу?
Картавин: А?.. ( поспешно бросает в корзину смятые впопыхах листы)) Это… это клиентка, просила составить гороскоп!
Артем: Да ладно тебе, я матери не скажу. Хотя ей это фиолетово, но то, что мы видимся, счастья ей не прибавляет. Боится, что пойду по твоим стопам и стану маргиналом…
Картавин: А ты жесток…
Артем: С чего ты взял, просто повторяю ее слова о том, что мир безжалостен, в нем надо уметь устраиваться. Да, кстати, что я забежал: нет ли у тебя последних книжек Хлебникова? Ты, вроде бы, когда-то говорил, что в молодости вы были друзьями.
Картавин: Ну, не то чтобы… Зачем они тебе?
Артем: Литераторша задала прочесть, она от Хлебникова прется. Говорит, что классик, пишет о жизни как она есть, а меня, стоит взять его творение в руки, начинает подташнивать.
Картавин: А других ребят?
Артем: Им все по барабану, поколение эгоистов – конформистов. Один я такой, видно в тебя пошел. Взял бы и научил меня врать и изворачиваться. Если все кругом гоняются за своей выгодой и лгут, надо делать это профессионально… ( машет рукой ). Ладно, Стенли, не парься, почерпнем недостающее у твоего приятеля, он большой мастер выворачивать этот мир наизнанку…
Картавин: Все таки есть нечто странное в том, что ты называешь меня по имени! И вот еще что… ты с матерью-то поласковее, у нее жизнь тоже не сахар…
Артем: Ладно, сделаю, что могу! Придется тащиться в библиотеку… Есть у тебя чем разжиться?
Картавин протягивает ему пару банкнот, Артем быстро обнимает его и исчезает. Стенли стоит какое-то время в задумчивости, потом смотрит на часы и достает из корзины для бумаг пистолет, перчатки и бумагу с адресом…
II.
Действие 4
Гостиная коттеджа Хлебникова. Игорь Леонидович сидит на диване со стаканом в руке, на большом журнальном столе батарея бутылок, менажница с орехами. В комнате полутьма, горит торшер. Звучит легкая расслабляющая музыка. Хлебников блаженствует. Медленно, как в фильмах ужасов, открывается дверь.
Хлебников: Кто здесь?
Входит Картавин. Нахохлившись, руки в карманах куртки. Останавливается напротив дивана у стола.
Хлебников: Стенли?! Какими судьбами? Я как раз тебя недавно вспоминал. Бери стакан, выпей со мной за удачу…
Картавин молча его рассматривает.
Хлебников: Газеты-то читаешь? Слышал, наверное, я государственную премию отхватил. Завтра банкет, а сегодня вот решил отдохнуть от шумихи поздравлений, побыть наедине с собой. Тебе, такая потребность, думаю, хорошо знакома. Присаживайся, рассказывай как прошла жизнь…
Картавин достает руки в перчатках из карманов, в одной из них пистолет.
Хлебников: Я тебя чем нибудь обидел?.. Да нет, не может быть, ты меня разыгрываешь! Давай, поговорим…
Картавин: Давай, если у тебя есть, что сказать.
Хлебников: Но ты же понимаешь, я ни в чем не виноват! Или столько лет прошло, а рана все не зажила?.. Да, Лиза выбрала меня, но ведь это был ее выбор и предсказание твое здесь ни при чем. Разумная женщина, понимающая как устроен этот мир, Мона предпочла то, что ей было ближе. А если честно, что ты мог ей предложить? Увлеченный играми с судьбой, ты не знал, да и сейчас не знаешь, какая она настоящая жизнь, а ей нужен элементарный комфорт, она не привыкла себя ни в чем ограничивать. Как у тебя все сложится уже в молодости было видно без всяких твоих гороскопов…
Картавин: Ты прав, Батон, из-за нашего прошлого убивать тебя не стоит.
Хлебников: Вот видишь! Забудем о твоей глупой шутке, выпьем хорошенько, как бывало! Бери стакан, располагайся…
Картавин: Но это еще далеко не вся правда!
Хлебников: Ах вот ты о чем!.. Завидуешь моему успеху, не можешь смириться с тем, что сам неудачник. Понимаю!.. Наверное, это больно, но помочь тебе ничем не могу. Денег одолжить – это пожалуйста, хочешь, без отдачи, только, зная тебя, думаю, вряд ли согласишься. Все то время, пока ты развлекался рисованием своих картинок, я вкалывал, как каторжный, зарабатывал себе имя. Писал днем и ночью, пробивал свои романы в издательствах, якшался с теми, кто, зачастую, был мне противен. Ты не представляешь, чего все это стоит…
Картавин ( передергивая затвор пистолета ): Зависть, Батон, тут точно ни при чем, просто не могу допустить, чтобы ты продолжал гадить в души людей…
Хлебников: Брось, старик, я тебе не верю! Мало ли что обо мне треплют критики, у них работа такая всех ругать. Попугал и хватит, считай, что испугался. А пишу я лишь то, что хотят видеть люди, каков народец, такие, Стенли, и песни. Никто не виноват, что им нравится валяться в грязи и читать про кровавые разборки, сдобренные сексом и сальностями. Такова извращенная природа человека, культивируемая государственной машиной оглупления, не я придумал эту жизнь. Подумай сам, ну, застрелишь ты меня, на мое место встанет другой, а то и несколько их тех, кто жаден до славы и денег. Не нам с тобой менять…
Картавин нажимает курок, звучит выстрел. Хлебников хватается за сердце, на рубашке расплывается красное пятно. Картавин смотрит на него, подбирает гильзу и направляется к двери. Берется за ручку… в комнате вспыхивает яркий свет. Стенли оборачивается, Хлебников стирает пятно салфеткой. Из-за занавеса с бокалами в руках выступают чета Грабовичей, Лиза и Любезнов, все смеются.
Грабович: Пустое, Стенли, неужели вы думаете, я позволю вам убить моего друга! Патроны холостые, давайте сюда пистолет, он вам больше не пригодится…
Хлебников ( смеясь, протягивает Картавину стакан): Выпей с нами, сам видишь, шутка удалась! Пожалуй, самое время тебе кое-что объяснить. Мы, здесь собравшиеся, заядлые игроки в покер, а в нем, как тебе должно быть известно, большую роль играет умение блефовать. Вот однажды и заспорили о том, есть ли у блефа границы или он универсален и успешно применим не только за карточным столом. Решили провести эксперимент и Михаил Михайлович предложил выбрать в качестве подопытного их с Любезновым партнера по преферансу, то есть тебя. Заключили пари предметом которого стала возможность убедить тихого и скромного человека в необходимости пойти на убийство…
Любезнов: Мы с Грабовским, зная вас, держались мнения, что это не удастся, в то время как остальные ставили на успех мероприятия. Привести в жизнь разработанный сценарий взялась Изольда, профессиональная в прошлом актриса…
Изольда: Для меня это стало вызовом, одно дело играть роль на сцене, и совсем другое в гуще жизни, это высший пилотаж.
Все еще не сумевший смириться с мыслью о розыгрыше, Картавин пьет коньяк.
Картавин ( стягивая с усилием перчатки ): Наверное, все это очень весело, не мне судить, только… ( смотрит на Лизу, обращается к Изольде ) в гороскопе Хлебникова, вы сами это разглядели, читалась близкая насильственная смерть…
Грабович: Подтасовать данные стоит недорого, обратились к профессиональному астрологу…
Картавин поднимает воротник куртки и, сгорбившись, направляется к двери. Его догоняет Изольда.
Изольда: Вы славный малый, Стенли, я действительно не хотела вас обидеть. Это всего лишь игра, но играть, сами понимаете, надо по правилам. Что ж до моего обещания разделить с вами ответственность ( теребит пуговку ) я от своих слов не отказываюсь…
Действие 5
Гостиная в коттедже Хлебникова. Игорь Леонидович сидит на диване со стаканом в руке. В комнате полутьма, горит торшер под которым с рукописью на коленях Лиза. Звучит легкая расслабляющая музыка.
Лиза (захлопывая папку с рукописью, задумчиво): Тебе удалось меня удивить…
Хлебников: Надеюсь, ты поняла какая жизнь ждала бы тебя со Стенли, сделай ты неправильный выбор! Роман писался для единственной читательницы, но теперь я вижу, что могу его издать…
Лиза: Да, Хлебников, он получился, а знаешь почему?.. Тебе хотелось прожить на его страницах еще одну жизнь, жизнь Картавина! На его примере ты решил показать, что люди не меняются… Написано, не скрою, неплохо, а главное, достоверно, Господь не обделил тебя талантом. Не пожалел для убедительности ни себя, ни меня, хотя действующим лицом, по сути, я не являюсь
Хлебников: Какое-то время я подумывал, не сделать ли тебя матерью Артема, но это меняло всю композицию романа, вот и оставил в прежнем качестве собственной жены…
Лиза: А Грабовские и этот, как его… Любезнов, они откуда взялись?
Хлебников: Из моего воображения, надо было, как на шахматной доске, обставить действие персонажами. ( рассуждает ) Если хорошо будет продаваться, народец наш любит убогоньких, напишу продолжение…
Лиза ( задумчиво ): Да, финал романа позволяет…
Хлебников: Оцени, ради тебя пошел на то, чтобы подтрунивать над тем, книжным Хлебниковым, что засирает умы своих читателей! Использовал без кавычек твои слова.
Лиза: Насколько помню, я отзывалась о твоем творчестве куда как красочнее…
Хлебников: Не те времена, дорогая, прибегать к народным выражениям, теперь за такими перлами издатели следят. С усилением в стране позывов нравственности можно нарваться на большие неприятности.
Лиза: Я вот слушаю тебя и думаю: а ведь этот твой роман завершает какой-то период моей жизни! Грустно это сознавать, но так оно и есть…
Хлебников: О чем ты, не могу понять?
Лиза встает с кресла, подходит к окну, всматривается в ночь. Набирает номер телефона, дождавшись длинного гудка, выключает мобильник.
Хлебников: Ты кому?..
Лиза: Так!..
Прислушивается, выходит из комнаты, открывает дверь мужчине, обнимает его, сует что-то в руку. Возвращается в гостиную. Хлебников тем временем подливает себе в стакан виски, благодушествует.
Хлебников: Единственно жалею, надо было предложить Стенли встретиться, когда он звонил. Интересно встретить в жизни героя собственного романа.
Дверь начинает медленно, как в фильмах ужасов, открываться. Входит уверенный в себе, прекрасно одетый мужчина. Останавливается напротив дивана.
Мужчина: Н-ну, здравствуй, Батон, как прошла жизнь?
Хлебников: Картавин!.. Стенли?..
Картавин: Чему ты так удивился, сам же хотел меня видеть! Великая удача для писателя встретиться в жизни со своим героем. (оборачивается) Не так ли, Мона?
Хлебников: Ты…ты знала, что он придет и ничего мне не сказала?
Картавин: Этого требовали правила игры, в которую ты предложил нам сыграть… ( перебирает бутылки на столе ). Красиво живешь, Батон, можно позавидовать… ( после паузы ) Кто бы в тот памятный вечер мог предположить, что все так повернется! Ты прав, я очень хотел произвести на Лизу впечатление и это мне в полной мере удалось, только результат оказался не тем, на который я рассчитывал. Смешно теперь вспоминать: какой мог быть выбор между подающим надежды писателем и юродивым, каким ты вывел меня в романе…
Хлебников: Ты что, его читал?
Картавин ( не обращая на вопрос внимания ): Некоторое время я еще надеялся, а когда узнал, что вы женитесь, решил раз и навсегда с астрологией завязать, счастья она мне не принесла. Собрал все книжки и бумаги и сжег в деревне у бабки в печке. Бросал в огонь, пил водку и плакал, и мне не стыдно в этом признаваться… Но шло время и все не то чтобы забылось, а затерлось другими заботами, а с год назад что-то будто толкнуло, решил, почему бы не позвонить. Номер нашел в справочнике союза писателей, ты там вроде как генерала…
Хлебников: Я хорошо помню этот твой звонок.
Картавин: Он, Батон, не был первым, в тот раз я говорил с Лизой и от того, что слышу ее голос, мне стало тепло на сердце. Потом мы с ней встретились и я понял, что брак ваш счастья ей не принес. Тогда-то, помнится, мы сидели в ресторане, и появилась мысль подкинуть тебе идею написать о нас троих роман. В разговоре с тобой, каюсь, намеренно старался звучать лузером, если не блаженным, надо было тебя как-то сподвигнуть. Твои экзерсисы, особенно эпизод с продавщицей Клавой, доставили нам с Моной много радостных минут…
Хлебников: То есть, вы регулярно встречались?
Картавин: Можно сказать и так! И на тот вопрос, что ты не задал, ответ тоже утвердительный…
Лиза (подходит и встает рядом с Картавиным): А чему ты, собственно, удивляешься, ошибки молодости делают, чтобы было что исправлять…
Хлебников (пытаясь встать): Но почему, я этого не заслужил!..
Картавин достает пистолет и передергивает затвор
Картавин: Тихо, Батон, не дергайся! Что ты так смотришь? Да, пистолет твой, тебя наградили им за ту мерзкую и примитивную дребедень, что, упакованную в пошлость, ты выдаешь за патриотизм. Все происходит в точности так как в последней главе романа… ( с усмешкой ), разве что придется внести небольшое изменение в финал. Его, кстати, ты тоже предвидел, написав, что гороскоп предсказывает скорую насильственную смерть. Я давно не занимаюсь астрологией, но помню – такими вещами не шутят, это приговор! У тебя ведь нет оснований не верить в правдивость ее предсказаний…
Хлебников: Но роман – это всего лишь литература!
Картавин: Хорошая литература неотделима от жизни, а ты, Батон, вынужден это признать, писатель хороший, в этом, учитывая содержание твоих книжек, вся беда. И образ Картавина, каким я мог бы быть, не утрать его искренность и порядочность, удался тебе на славу. В память о том светлом парне, я и хочу избавить от тебя мир, теперь, Батон, мы с тобой теперь играем по одним и тем же правилам…
Хлебников: Лиза, что же ты стоишь? Образумь этого безумца! Как ты можешь на все это смотреть…
Лиза: Почти что с удовольствием! Достал ты меня, Хлебников, своими вечными пьянками с нужными людьми и походами, как ты это называешь, Ермака по бабам. А загнанные в угол нуждой люди, что пишут под твоим именем, думаешь я о них не знаю? Все, хватит, ты мне противен!
Хлебников: Я не понимаю!
Картавин: Брось кривляться, Батон, ты все прекрасно понимаешь! Тебе должно льстить, что сюжет романа получил в жизни продолжение…
Хлебников поднимается на ноги, пятится.
Хлебников: Тебя найдут и обвинят в убийстве, кругом полно отпечатков пальцев…
Картавин: В самоубийстве, Батон, обвинять некого, а причин для него достаточно, покойный не вынес груза скопившегося на дне его души говна! К кому еще в подобных обстоятельствах было обращаться свежеиспеченной вдове, как не к другу детства…
Звучит выстрел. Хлебников падает.
Лиза: Ты убил его?
Картавин ( обнимая ее за талию ): Обычный обморок! Если ты не забыла поставить в обойму первым холостой патрон, как я тебя просил?..
***